Перед началом Олимпиады в Солт-Лейк сити произошел скандал - российскую лыжницу Наталью Баранову-Масалкину дисквалифицировали на два года за употребление запрещенного стимулятора эритропоэтина. "Не сомневайтесь. Мы будем защищать нашу спортсменку до последней возможности", - сказал олимпийский чемпион Виктор Маматов, глава российской делегации на Олимпиаде. Ну, что же, если обвинение спортсменки не обосновано, тогда все верно. Надо защищать.
   Но обратимся к истории. Только в прошлом году закончилась дисквалификация нашей самой титулованоой лыжницы Героя России, шестикратной олимпийской чемпионки Любови Егоровой. Возможно и здесь какая-то ошибка? Будем копать глубже. Для этого обратимся к статье Зиновия Юрьева. Вот что он писал:
   "Чемпионат Европы по легкой атлетике в Штутгарте в 1986 году. Советский толкатель ядра С. Смирнов утром еще выступает, в финале же неожиданно отсутствует. Врачи говорят: травма. А на самом деле в Штутгарт позвонили из Москвы: анализ, сделанный перед самым вылетом, показал «плюс». Снова смирновская моча отправляется воздухом под величайшим секретом домой: а вдруг уже чиста? Увы, Москва кодом подтверждает «плюс», и, сокрушенно качая головами, руководители делегации вздыхают: травма...
   Хорошо выступает бегунья на 400 метров Пинегина. И надо же — опять травма! Из тех, о которых сами «травмированные» и не подозревают.
   Олимпиада в Калгари. Утром в пробных прыжках наш лыжный двоеборец Аллар Леванди показал прекрасный результат. Радостно поднял руку его отец, тренеры сияли: все в порядке. А после первой попытки двоеборцу вдруг говорят: у тебя внезапно заболел живот, понятно?
   Рези объяснялись просто: уезжали в Канаду за две недели до начала Олимпиады. Срок, казалось бы, достаточный для «просветления» мочи, но на всякий случай взяли с собой двух специалистов. Проверили, и — увы — у Леванди для спасения репутации должен был немедля заболеть живот. Сняли с соревнований и остальных двух «летающих лыжников», поскольку зачет шел по всем трем членам команды.
   Трехкратная олимпийская чемпионка Татьяна Казанкина в 1984 году поехала на соревнования во Францию сразу же после турнира «Дружба» в Москве, на котором антидопинговый контроль не проводился. (Не потому ли, в частности, на нем были показаны такие высокие результаты?)
   — Силь ву пле на контроль, мадемуазель Казанкина,— сказали ей.
   А как идти? Она-то знала, что он покажет. Наши спортивные чиновники со свойственным им изяществом утверждали, что то ли «мадемуазель» просто не поняла, чего от нее хотят, то ли это происки империалистов. Что, впрочем, не помешало им Казанкину все-таки наказать, правда, уже дома, подальше от зловредных «империалистов».
   Наши пятиборцы приезжают на чемпионат мира в июле 1986 года. А. Старостин становится победителем в личных соревнованиях, но при допинговом контроле он и его товарищи «засвечиваются». Команда дисквалифицируется, а сам Старостин теряет право участвовать в соревнованиях в течение тридцати шести месяцев, то есть вынужден пропустить Сеульскую олимпиаду.
   Конечно, опять ставится дымовая завеса, наводится тень на плетень. Но и тень, и плетень сугубо для внутреннего потребления, наш лишенный информации читатель все съест. На экспорт ни тень, ни плетень не проходят.
   В 1987 году Международная федерация тяжелой атлетики внезапно прислала к нам своих медиков для проверки штангистов на допинг. Всех спрятать вовремя не успели, и у кандидатов в сборную А. Акоева и В. Трегубова анализ показал в моче наличие стероидов.
   Спортсменов уговорили написать, что принимали они допинг в порядке, так сказать, самодеятельности, а Госкомспорт создал комиссию во главе с заместителем председателя В. Громыко, которой поручено было выяснить вес обстоятельства. Результаты расследования, как обещал «Советский спорт» 27 августа 1987 года, предполагалось опубликовать.
   То ли расследовать было нечего — и так все ясно, то ли неудобно было расследовать то, что происходило в соседних кабинетах, но прошли уже годы, а комиссия все выясняет...
   Надо сказать, что наши спортсмены не только сами пользуются анаболиками. За соответствующую плату они готовы поделиться запрещенными препаратами и с зарубежными коллегами.
   Осенью 1984 года канадские таможенники изъяли у наших штангистов А. Курловича и А. Писаренко большое количество анаболиков, которые они везли для продажи. Им не повезло: до этого попались канадские атлеты, возвращавшиеся из СССР, они признались, где и у кого купили стероиды. Таможенники знали, кого ждать...
   Но медали, которые приносят нашей команде Курлович и Писаренко, нужны как воздух, и их вскоре простили, сделав козлом отпущения тренера А. Прилепина.
   Во время соревнований в Инсбруке наш конькобежец Гуляев передал знакомому из Норвегии стероиды, запрещенные к ввозу в страну. Боже, сколько дымовых шашек взорвали сразу наши спортивные деятели! Тут была и трогательная история, как эти таблетки были нужны больному, как бедный Гуляев и понятия не имел, что он передает, что просил его это сделать врач команды В. Сметанин, и грустно-обезоруживающее признание самого доктора: я, один я виноват.
   Маленький штришок: все тот же «Советский спорт» писал, что именно объяснял Сметанин на президиуме Федерации, когда сам Сметанин об этом и понятия не имел, поскольку отсутствовал в этот момент, равно как и Гуляев.
   И опять это была липа чисто для внутреннего пользования, для одурачивания нас с вами, потому что ни один нормальный человек за рубежом весь этот вздор, достойный уровня оправдания первоклашки, всерьез не принимал, о чем, кстати, писали все газеты. Зарубежные, естественно.
   Начало мая 1987 года. Чемпионат Европы по тяжелой атлетике. Корреспондент «Советского спорта» передает из Кардиффа, что наш супертяжеловес Л. Тараненко прибыл туда в день выступления: «Стрелка часов уже миновала отметку 12 часов ночи. Не успел отдохнуть от нелегкой дороги...»
   Теперь, надеюсь, уже не нужно объяснять, что за неотложные дела задерживали атлета до последней секунды...
   Хорошо, скажете вы, то все старые примеры, в Сеуле- то ничего подобного не было. Извлекли, стало быть, урок, очистились от скверны.
   Уроки действительно извлекли. На теплоходе «Михаил Шолохов», который стоял на причале в шестидесяти километрах от Сеула, было помещение, охранявшееся, наверное, строже, чем реактор на атомной лодке. Но в нем был не атомный реактор, а лаборатория для анализов на допинг стоимостью в 2,5 миллиона долларов.
   Бедному Л. Тараненко не пришлось сидеть дома до последней минутки, он мог приехать вместе со всеми. Но в соревнованиях, увы, участвовать не мог, лаборатория не пропустила. У болгар, к их величайшему сожалению, такой лаборатории не было...
   Хорошо, допустим, вздохнете вы, но что же делать? Мы и без того уж слишком себя в грудь бьем, гул на весь мир, другие-то поумнее, все шито-крыто.
   Нет, не шито и не крыто, потому что именно на Западе ведется борьба с допингом в спорте не на словах, а на деле, не пожеланиями и заклинаниями — любимым нашим оружием, — а законом. И ловить нарушителей поручается отнюдь не самим нарушителям, как у нас.
   Предположим, бурная реакция канадских властей и общественности на Джонсона вынужденна. Попался-то, можно сказать, на глазах всего мира.
   Но вовсе не на миру, а у себя дома канадская федерация тяжелой атлетики застукала одного атлета в применении допинга. Его тут же пожизненно дисквалифицировали.
   Американская пловчиха Мейерс завоевала перед Сеулом три золотые медали на чемпионате США на дистанции 100 метров вольным стилем и баттерфляем, имела лучшие результаты сезона в мире. Во время проверки у нее нашли следы стероидов. Сами нашли, не другие. Ее тут же дисквалифицировали и широко сообщили об этом на весь мир, волнуясь не за чистоту мундира, а за чистоту репутации своих спортсменов. Не наша, прямо скажем, практика...
   Западногерманский штангист Карл-Хайнц Радшински, чемпион Лос-Анджелеса, приговорен судом к штрафу в 35 тысяч марок и условному тюремному заключению за причастность к торговле анаболиками...
   Закрывать глаза на проблему допинга — безнравственно и преступно. А проблема есть. Результаты закрытого анкетирования дали ошеломляющую цифру — 29 %. Именно столько спортсменов применяют запрещенные допинговые средства.
   Да, медали прекрасны, но давайте подумаем сообща, что нам ценнее: лишняя неправедная медаль, оплаченная здоровьем, или честная борьба?"
   Вот так! "А воз и ныне там!".